| Я не прощаю предателей, потому что сам не предаю!

Самолет! Спешка! Все бежит! Я улетаю!
Навсегда?! Нет-нет! На время!
Но когда вернусь – не знаю!
Оставляю?! Что за мысли!
Время тает! Извини!
Будет скучно?! Ну тогда уж…
Ты тогда уж позвони!
Хорошо?! Ну, все в порядке?!
Позвонить?! Я б рад! Поверь!
На телефоне нет зарядки!
Не печалься! Веселей!
Все, поехал! Убегаю!
Прости! Прощай!
Прости, опять!
Совсем забылся!
Убегая, забыл тебя поцеловать!
Присядем? На дорожку?
Мало время! Ну, ладно!
Хорошо сидим!
Давай! Прощай!
Я улетаю! Не забывай!
Сама звони!

Хвала Аллаху-Господу миров!

Спасибо, Боже, за ту милость,
Что вновь оказываешь мне,
Ах, как приятно, что има́ном^[1]
Ты щедро одарил вдвойне.

В свой первый раз узнал Тебя,
Когда крестили в Перестро́йку^[2],
Тогда не понял смысла я,
Но все же верил на пятерку.

А юношей всё был в учебе,
Тянулся к знаниям в рассвет,
И так печально мне сегодня,
В словах что наводил наве́т^[3].

Взросление проходило бурно
В иллюзии семейных дел,
Порой бросал подарки в урну
Твои, хотя всегда потом жалел.

Карьерный взлет: работа-дом,
Бывали снегопады денег летом,
А в масках жизни говорил: «Потом!
К Тебе зайду спросить совета».

Ты так давал совет всегда:
Через людей, иль книг прочтенье,
Сменялась Солнцем череда
Грозы, я говорил тогда: «Везенье!».

Бессмысленный прыжок с трамплина -
Печальный опыт, но ведь так и надо,
Уверенность в Твоей поддержке – сила,
Что из утробы посильней толкала.

Всё как змея съедал шатле́н^[4]:
Звено, за ним ещё одно цеплялось,
Весенних красок в гобеле́н^[5]
Моей судьбы Ты дал в награду.

Хвала Тебе, Творец миров,
За жизнь как есть, она прекрасна,
Пусть путь мой будет лишь прямым,
А не заблудшим и несчастным.

______
[1] Има́н – вера, религиозное убеждение.

[2] Перестро́йка — общее название нового курса советского партийного руководства, совокупности политических и экономических перемен, происходивших в СССР с 1987 по 1991 годы.

[3] Наве́т (устар.) – клевета, ложное обвинение.

[4] Шатле́н – короткая широкаяцепочка к мужским часам, которая носилась на поясе (обычно к фраку). Принадлежность костюма аристократических кругов.

[5] Гобеле́н — стенной ковёр с сюжетной или орнаментной композицией, вытканный вручную перекрёстным переплетением нитей.

Я поплыл на лодке.
Волга!
Ветер!
Тряска!
Волны!
Расступилась всюду ряска!
Что же там по дну ходило;
Что готовилось к охоте?
Мою лодку заносило.
Меня укачало!
Горло все в рвоте!
Это начало.
Конца же и не было –
Ночь наступила.
Волга затихла,
Что-то уснуло,
Лодка моя
на дно утонула.

Позволь напомнить о себе,
Хоть ты и не была довольна:
Покрыты россыпью прыщей
Худющие стонали бедра.
Изгиб лица, на нём прищур,
Кривили недовольно губы,
И лишь пронырливый контУр
Лисячих глаз дарил амуры.
Иссохший рот пытался врать,
Но был ленив, и много зла
Пытался в дело притворить,
Но кляп во рту его сдержал.
Пропахли в той квартире стены,
Тем страхом, болью, что дарила
Моей груди, и не от ломки,
А от судьбы, что так манила.
Шипеньем тьмы и лампы блика
На лоб упал раскат кривой,
Потом так резко засветился,
Аж чёрт мерещил за тобой.
Наручники скрепив суставы,
Застали ноги над кроватью.
Потом меня ты привязала,
Я помню, был еще в халате.
Безумие – не мой каприз,
И ты конечно же глупа,
Фантазию так долго грыз,
Чтоб получилась вся игра.
Подстава, ложь, твоя коварность,
Лишь риск милее мне, как знать,
Адреналина всплеска малость
В миру где грубость есть и страсть.
Мотив манипуляции любовью
Сильнее страха – проверял,
Когда облизывалась кровью,
Лишь в этот миг и доверял.
Прощай, и знай, что я доволен,
Упрям в своем желанье жить,
Что несмотря на злые козни
Никто не смог меня сломить.
А на Сикстинской над постелью
Все также мило, как всегда,
Рука есть Бога и Творенья
Соприкоснувшихся едва.

Верный, Банга, подойди,
пес нечесаный, лохматый,
на мои улыбки ты
хвостом машешь,
конопатый.
Подойди ко мне поближе,
излечи мою болезнь,
слышишь ты мое дыханье
тише? –
замирает, огалдев.

То «Господне воскресенье»
Пасха русская встречала:
Новодевичья обитель
Был в избытке ночью зритель,
Лицезрел я всё вне храма.

Рядом судьбы проплывали,
Кто-то плакал, кто-то светел,
Крест накладывали ловко,
Отвечая разом громко:
«Господи, скорей воскреси!»

Кто в руке держал две свечки,
Представляя, что есть кто-то,
И желал в миру прощения,
Бедным больше угощения -
Говорил под нос несложно.

Холодал потока воздух,
Службу окруживший ветром,
Гаснуть свечи заставляя,
В спины стукаясь играя,
Хор окутав дымкой серой.

Руку поп давал на милость
Целовать старухам всяким,
Молодым пример даривших,
А с икон, в слюнях залипших,
Свет смешался с мраком тяжким.

Прославляли мощи чьи-то.
Я не знаю, зачем, кстати
Их касались люди жадно -
От такой любви досадно,
Что идет хранимым в раке.

Вспоминаю сейчас это,
Как стоял тогда у храма.
И смешно, что в воскресенье
Нахожу в стихах спасенье,
А пишу тебе их, Мама.