Позволь напомнить о себе,
Хоть ты и не была довольна:
Покрыты россыпью прыщей
Худющие стонали бедра.
Изгиб лица, на нём прищур,
Кривили недовольно губы,
И лишь пронырливый контУр
Лисячих глаз дарил амуры.
Иссохший рот пытался врать,
Но был ленив, и много зла
Пытался в дело притворить,
Но кляп во рту его сдержал.
Пропахли в той квартире стены,
Тем страхом, болью, что дарила
Моей груди, и не от ломки,
А от судьбы, что так манила.
Шипеньем тьмы и лампы блика
На лоб упал раскат кривой,
Потом так резко засветился,
Аж чёрт мерещил за тобой.
Наручники скрепив суставы,
Застали ноги над кроватью.
Потом меня ты привязала,
Я помню, был еще в халате.
Безумие – не мой каприз,
И ты конечно же глупа,
Фантазию так долго грыз,
Чтоб получилась вся игра.
Подстава, ложь, твоя коварность,
Лишь риск милее мне, как знать,
Адреналина всплеска малость
В миру где грубость есть и страсть.
Мотив манипуляции любовью
Сильнее страха – проверял,
Когда облизывалась кровью,
Лишь в этот миг и доверял.
Прощай, и знай, что я доволен,
Упрям в своем желанье жить,
Что несмотря на злые козни
Никто не смог меня сломить.
А на Сикстинской над постелью
Все также мило, как всегда,
Рука есть Бога и Творенья
Соприкоснувшихся едва.
Под лезвием меча погиб центурион,
В последний путь направил легион
Его на окровавленном гербе щита,
Что на земле покоя не ища,
Сражался, бился, защищал
Центуриона от врагов,
Под звоном сотен топоров
Держался крепко,
Но тогда
Центуриона не спасла
Надежда в крепкий римский щит,
Меч был проворнее, погиб
центурион не в муках, в старости, в смятении,
Наоборот, он – в гордости, в цветенье
Своих лучших лет:
Вкушал фанфары искренных побед,
Круша любовь других,
Но строя замок свой,
Он забывал, что девушка с косой
Сидит и ждет его за стенами Помпея,
центурион же не робея несется в бой,
Чтоб проложить дорогу,
Дрожащей под ногами Кесарев потомков,
В историю вечной славы,
А в это время девушка его
Погибла в куче пепла лавы.
Центурион – мужчина,
ему не плакать, не рыдать,
но все-таки в сердце защемило,
ему не страшно помирать.
Ты не сможешь себе поверить,
Как меняются люди порою,
Становясь как дети смешные,
В один миг заразившись любовью.
Все меняется в мире невзрачном
На цветную зарю рано утром,
Осветляя луга и деревья,
Лучик солнца летит в небе тучном.
Распускаются всюду герберы,
Фиолетовым мир изменяя,
И даря людскую надежду,
Ароматом его сохраняют.
Не смотри на меня так сурово,
Не смотри на меня не любя,
Я люблю тебя сильно, здорово,
Я смотрю и влюбляюсь в тебя.
И так приятно мне, когда
Два наших взгляда незаметных,
Растопят айсберг – кучу льда,
И солнце видят разноцветным.
Я прошу, смотри влюбленней,
Обращайся ко мне несозданно,
И от этого стану невольней,
Но от этого станет лишь сладко.
Унынье и всплеск безграничных фантазий,
Смущенное бремя окунутся в сознанье
Из разрушенных мифов о трепетном чувстве,
Его нам забыть – преступленье живущим.
«Астория». Радостно плачет по нашим объятьям,
В них ласка и боль, созиданье, ненастье,
Чарующих ночью влюбленных в желанье,
И ей не забыть всех безмолвных свиданий;
То райское гнездышко, где люди сплетались,
Их души в смятенье с интересом касались -
И это любовь пылала в надежде
Растопить навсегда свою безмятежность
В тех схватках из страсти, улыбок и стонов,
Она прижимала, давили оковы
Безудержной мысли, чтобы ночь продолжалась
Без слов и упреков – и в сердце осталась
Та светлая комната, где мы были вместе,
И выдержать боль расставания на веки
Теперь суждено, и в силах гнетущих
Наш разум застынет в желанье грядущем
Увидеть те взоры неприкаянных судеб
И кажется даже, что такого не будет,
Больше ярких эмоций, такого застолья,
Тишина и покой – в сладком звуке «Астория».
И в жизни другой не заметив былого,
Брошу в безвестность на рог векового
Поступка слепого, увидеть те чувства,
И даже порой нам будет и грустно,
Но где бы мы ни были, сердце безмолвно
Будет стремиться в то гнездышко снова,
Где ангелы нравились наши друг другу,
И в мире Любовь безгранична повсюду.
Я знаю, что время придет,
Что мы обретем чистоту,
С небес Иисус к нам сойдет,
Заполнит в сердцах пустоту.
Фанфары гудят, и стрелка часов
Летит незаметно и быстро,
Под тяжестью сотен и тысяч веков,
Учились, учились убийству.
И Вера живет в вере в Россию,
В вере в Надежду, Любовь, Красоту,
Храни всех, Господь, храни, мы просили,
Любили, надеялись, ждали мечту.