| Я не прощаю предателей, потому что сам не предаю!

Что сделала Россия такого, что она
Детей своих вскормила
И вскоре предала?
Зачем она большая
Сквозь лета войн и битв
Не может примириться с прощением обид?
По чем она продала
Свои природные дары?
И в шутку разыграла
Все братские миры?
За что несчастна так или бесславна вовсе?
Когда в делах чиновников ее превозносят?
Что сделала Россия для мира из людей?
И нет в ней сказки прежней,
Нет леса и полей.
И что же будет с нами?
Когда в усопшие миры
Уйдем мы попрощавшись,
Оставив на пиры
Компота чашку и бренный долг народа…
Родиться здесь, прожить и умереть…
Но гордо!

Закат красивее рассвета,
в него приятнее глядеть,
я и не видел в мире цвета,
который может так гореть.

Он так безумен и так манит,
я так хочу идти за ним,
но в горизонте он обманет,
он ветром утренним гоним.

Мне не угнаться за тобою,
да и зачем же я бегу,
в твой замок двери я открою,
ногой уверенной войду.

И вверх уверенной походкой,
сойду я с краю табурета
и на последок крикну громко:
“Закат красивее рассвета!”

Прощайте все, кто не дожил,
кто ждал, надеялся и верил,
кто свой фундамент заложил,
кто счастье ведрами не мерил.
Вы жили страстно, мы Вас помним,
но не успеем всех понять,
и если в море не затонем,
то внукам нашим перенять
осталось славные минуты,
что истекают по часам,
где мало нас, где много скуты,
куда нам хочется бежать.
Но живы мы и ярко пламя,
идем, молчим, но крикнем мы,
когда зашьем мы наше знамя,
тогда мы крикнем им на “ты”.
И наша цель – чтоб жили Вы,
чтоб знали нас и тех, кто умер неизвестным,
ах, сколько Вас погибло там,
в неясности, меж миром и прелестным.
Наш замок будет непреступным,
и я прошу за всех поэтов,
вселяйтесь в тех, кто был испуган,
кто унижался и лизал,
подвалы, полные паркета.
Удар наш будет самым сильным,
так, что запомнят они нас,
мы не граждане, мы же люди,
мы люди, что узнали глас.

Жизнь переменчива:
Сладка! Горька!
Ужасна! Печальна!
И опасна.
Живешь мечтою о небесном,
А мир в ответ сгущает краски
И стреляет по сердцу помидорами.
Ах! Я Вас так не понял!
Теперь же безоружен!
Я холостой патрон в обойме жизни.
Все годы муторно, шаг за шагом,
Стараясь сделать.
Сильнее, я уходил в себя!
Закрыл дверь, ключ выкинул!
Но Вы ее отворили!
Вы прошли сквозь нее!
Зачем же, скажите, Вы сорвали
Дверь с петель?
Теперь же просто дует!
Окон нет, а холод веет!
Бьет в тело, пытаешься укрыться,
Но бесполезно – Вы победили!
Злорадствуйте! Вы все еще в фаворе!
Зачем же опускаться так мне было?
Ведь знал, что будет очень больно.
Я ждал не Вас, но Вы меня убили,
Сказав слова вранья.
Солгав однажды – не вернешь!
Будешь вечно врать. Но все вдруг
Станет всем известно.
Но мне за что такие чувства?
Я просто был закрыт,
В стене надежной замурован,
Но Вы вошли в мой дом,
Разрушив статуэтки,
Побив фарфор и написав на стеклах
Свое “Люблю”!
Я не смогу убраться!
Мне нужно много время!
Его теряя, себя я забываю!
Прощай мои дела насущные.
Но двери я закрыть пока не в силах.
Да и зачем! Сорвете их Вы снова.
Войдете. Смеяться будете нахально.
А я буду счастлив! Отвечу Вам слезою!
Пущу из карих глаз все переживание,
Которое вернется к Вам
С солнечными лучами, разрушив мой мир,
Мы вновь останемся одни,
Вы скажете, что я безумен! Спасибо Вам!
Вы научили меня! Любить Вас вечно буду!
Я полон сил и мир мой мне не нужен.
Нашли на голове моей Вы волос
Седой. Но я же молод!
Я темной крови, армянской
Полукровной. Я чувствую ее,
Когда идете Вы по миру,
Стуча уверенной походкой
Безразличья. Боязни снять вдруг
Свое надменное лицо!
И как Вы можете заметить,
Вопреки всем стал мудрее
Я полюблю Вас в тридцать
Тысяч раз сильнее.

Я хочу умереть и родиться,
Чтобы в жизни грядущей
Господь сделал меня птицей,
Новый ветер в крыльях несущий.

Гордо в небо взлететь голубое,
В облаках застывать в искушенье,
Воспарить и смотреть на родное
Солнце слепящее землю весенью.

Крылья расправив лететь напролом
Гольфстриму идущему с далеких морей,
Пикировать ветер белым орлом –
Властителем новых и старых земель.

Коварный снег,
Он стал дождём,
Что не кружился,
Как слагают поэты
В песнях не о чем,
За шиворот прилег.
Я на всё злился,
Плевать хотел.
Домой спать не пошёл.
Все думал о деньгах,
В объятьях юной проститутки.
Был лишь февраль,
Иль март – уже не помню.
Ах, Яна, так это ты мои
Три буквы алфавита?
Идешь. Гуляешь. Упряма.
Всё мимо. Двери закрыты.
Странно: и не любима,
Но всем нужна.
Кого-то позлила.
А снег коварный все кружился.
На встречу я пошёл,
О ней все думал на пути,
Той самой в юбочке путанее,
В объятьях чьих лежал.
Она снимала трусики.
Была во всем прилежна.
И грудь на тройку,
А это тоже алфавит,
Но только в цифрах.
У многих шансов нет,
Она тут победит любую,
Которые имеют только «бал»,
И что идут навстречу мне.
А снег за шиворот прилег.
Я присмотрелся.
Уже апрель настал.
Пора и с Яной отдохнуть.
Хотя б чуть-чуть.
И снова в путь.
Яну с пьяну!
Не хочу, но буду!
Ах, Яна – три буквы,
Три раза – всё с пьяна.

Апрель 2012