Бывает: выглядишь точно на возраст,
Смотреться так должен человек в те года,
Но есть стереотип от пороков насевший,
Что приходится все же стать старше себя.
А это есть почва для эго питания:
Сверстник измученный жизнью вдруг
Окончит просьбу свою на прощанье
Фразой приятной «…мой юный друг».
Есть и абсурд, когда только двадцать,
Жизнь лишь в начале – ребёнок и «точка»,
Но кажется людям, что тебе уж за тридцать,
А рядом идущая подруга – лишь дочка.
Иль хуже, когда тебе лишь полтинник,
Но люди вокруг прибавляют специально
Годы седые, чтоб суровей картина:
На пенсию выслать быстрее с медалью.
Я не сделал ничего плохого
В этой жизни, осознав,
В поиске любимой ровни,
Только шел ведь не туда.
Может сильно и обидел,
Иль бывает в людях месть,
Все равно искал другое,
О чем можно пожалеть.
Рядом томик Пастернака
Страстью и смущенной лаской
Все висел в моих поступках
Поэтических прекрасных.
Путь на запад пролегая,
Уносил все не туда,
На восточных равнинах -
Там была моя Звезда.
Время в спешке избегая,
И еще немного в ступор,
Становились ударяя
Ложь в старании безумном.
Выкрик в небо возлетая,
Все сильнее слышен вновь,
Спустя время, понимаешь,
Что терял свою Любовь.
Окрик или просто эхо
Сорвалось в моих ушах,
Но ведь сердцу не прикажешь,
Не обманешь второй раз.
Разделяет только время,
Полтора часа – не больше,
Но зачем пускать стремленье
Грабли будут уже точно.
И не сделал даже больно,
Просто взял большую паузу
В ожидании другой жизни
Все не станет моим сразу.
Послушайте!
Зачем нас создано так много?
Быть может, чтобы совершать
Поступков море, мыслей горы,
Их восстанавливать, ломать.
Послушайте!
Здесь все имеет место,
И все имело место быть,
Покушайте!
сырое на вкус тесто,
лобзайте сыром белу выть.
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают –
значит – это кому-нибудь нужно? -
значит это кому-нибудь нужно –
плевочки, как жемчуг, гасить.
Для меня вы все ничто,
Да и чем могли вы быть:
Все зовете за собой,
Говорите, что любить.
Хотя многие и верят
И бросают якорь свой
На могилах олигархов,
Все зовущих нас с собой.
Понимаешь, что не главный,
А простой славянский смертный,
Что хотят в тебе разрушить,
Говорят, что суеверный.
Уходите же отсюда,
Не открою вам я двери,
Уезжайте все с квартиры
Олигархии-евреи.
Мррррррр! Я просто Кот!
Пришел сегодня в гости к Вам,
Я все хочу, не глуп и горд,
Могу царапать милых Дам.
Мррррррр! Я льстец большой,
Бываю славный, но я хам,
Угодник страстный Лавербо́й[1],
Могу ласкать часами Дам.
Вы не откажите в моем капризе,
Багаж любви за мной огромен,
Я остроумен и с сюрпризом,
И взгляд всегда для всех бездонен.
Смеюсь чуть громче женских стонов,
Я слышал много их в постели,
Когда покусывал и шлепал
Своих избранниц на неделе.
Брезглив и малость прагматичный,
Серьезен, иногда смешен – бывает,
Я Лавербой простой столичный,
Узнав меня – не забывают.
Я просто Кот!
Я не подаррррок!
Я Лавербой!
Я – Александрррр!
[1] Лавербой от англ. «Loverboy» – бабник, донжуан; дамский угодник; красавец, красавчик.
Бездарно дива рассуждает,
да Бог с ней, Эндрю,
пусть считает,
что есть она хоть пуп земли,
вокруг которого все пляшут,
но мы с тобою солнца ось,
они планеты все,
пусть крутятся пред нами,
но мне приятен боле возглас твой,
о том что плачешь ты ночами
о русском языке небранном
и с юмором таким рождаешь мысли,
что нет прекраснее на свете
Толстого, Блока, Маршака!
Да будет смех в твоих устах,
когда прочтешь ты эту оду
в прощанье с Ольгиным «Алё»
и классикой соприкоснувшись понемногу!
Ответ Жиделева А.А.:
Блажен кто верует, мой Друг,
И пусть себя считают все вокруг
Похожими на пуп Земли и Солнца ось,
Но если говорить всерьёз,
То жалко тратить время зря
На чтенье «ДОРОГАЯ ВСЯ».
Уж лучше слышать русский мат
Из уст, что правду говорят,
А «рашн инглишь» пригодится
Для юмора и смеха в трудный день
Пускай потешит самолюбие девица,
Не понимая, что развеселила нас теперь.