| Я не прощаю предателей, потому что сам не предаю!

Соблазни меня, не думай,
Просто встань и соблазни,
Танцем нежным зачаруешь,
Не стесняйся, соблазни!
Повиляй бедром немного,
Чтоб желанье возбудить
Соблазни меня надолго,
Просто встань и соблазни.
Грудь коснись, рукой сжимая,
Ножки в тот момент сомкни,
И осанкой прогибаясь,
Просто встань и соблазни.
Танец твой напоминанье
Первобытного пути,
Возбуди во мне желанье,
Просто встань и соблазни.

Был сентябрь. Как всегда, жалостливо падала листва, словно, предвещала конец…конец, прежде всего, тем ласковым, на первый взгляд, истощающих и уходящих в прошлое летних деньков. Но это не могло противостоять мрачности и вседозволенности осени, которая поработила природу, вечно ищущих людей, чьи идеалы гнал по двору вместе с сентябрьской листвой дворник, по утру подбодрившийся отстоявшейся в тумане, после бурного вечера прочих дворников, слесарей и неудачников, бутылью с водкой. Их кривые рожи отражались в ее бездонности и задумчивости. Но это было вчера… Теперь же дворник гнал листву, мягко посапывая и матюгаясь на вечных его спутников жизни – собак.

Он прекрасно понимал всю тяжестность и ханжество своей жизни, что он тоже “собака” в мире теней, господствующих над людьми; что он тоже одна из неудавшихся судеб, один из блудных сыновей, сыновей неизвестности. Одурманенный запахом водки, дворник забывал о мерзительном существовании своего времени; жил, только, сегодняшним, не требующего ответа от жизни: а что ты сделал для завтра?, днем.

Вся его личность была сомкнута в маленький клубок обреченности, покрывающийся сверху ненавистью к себе; ненависть заражает все тело, каждую его частицу, убивает ее, и человек становится макромолекулой-ненавистью с диагнозом “безразличие”. Единственное, что могло скрасить столь мрачное одиночество и безвыходность – это маленькое царство – улица, в ранние часы своего существования в новом дне, делавшее дворника – Королем: он мог лежать на лавке в центральном парке, сняв немытые и потрепанные от старости сапоги, а то и лучше – поставить их рядом с собой, громко крича всему миру благим матом, в перерывах насвистывая и напивая песни своих соплеменников–алкашей, многие из которых до сих пор пьяные валялись в саду, и утро они встретят ближе к ужину, когда добротные хозяйки под звуки говорящих улиц будут накрывать на стол, традиционно покрикивая на своих, проголодавшихся после долгого дня игр и баталий, детей. Из их видимочистых окон, под песни разрушающего все сентября, запах пирогов разнесется далеко-далеко, и прохожие, много ходящие и спешащие в это время домой, пропитываясь дурманом капусты, убыстряют свой шаг, некоторые, наоборот, замедляют его, чтобы растянуть чужое удовольствие до себя.

Как это все смешно: сентябрь уносит все старое и плохое, а люди, по-прежнему, в своих суетах, продолжают бежать, Бог знает за чем. Навряд ли, они сами, хотя бы на чуть-чуть, осознают это безмолвие и пустоту…

Я счастлив, что не увижу тебя старой,
Беспомощной и никому ненужной,
Старухой дряхлой, каждый день гниющей.

Я буду помнить тебя светлой музой
В стихах своих, читая строки снова,
Любви слова, что быть могла “до гроба”.

Запомню каждую минуту, когда цвела ты,
Устами нежно целовала мои губы,
И наслаждалась быстро романом нашим трудным.

Оставлю только лишь веселье твое со мной,
Когда тебя ласкал я, нежно прижимаясь к телу,
Твои мурашки, запах твой…как ты меня хотела.

Любовь твою со мной я забывать не стану.
Она была! Я был к тебе так близко!
Я был в тебе! Ты часть меня, и сердце мое чисто!

Окинув взгляд назад, приходишь к мысли,
Что хочешь повторить все снова также,
Ведь я любил тебя…любил тебя однажды.

И каждый вздох мой напоминает о желанье
Увидеть тебя старой, сказав, что ты прекрасна,
Ты девочка – моя судьба! Я был с тобою счастлив!

Прости меня, что не стоял горою,
Оставив в мыслях, и уйдя в себя, закрылся,
Но ты хотела только это…я только в тебя влюбился!

Быть может, растаяв, вспомнишь о минутах,
Когда ты мне дарила душу, в признании своем
К моей любви. Я, содрогнувшись, тебя слушал.

Любил тебя! Запомню тебя светлой милой
Секундой равной жизни первозданной,
Я сладко плачу, что не увижу тебя старой!

Моих счастливых странствий время
Развеяло десятки ложных мифов,
Но расскажу о самом главном -
Где много девушек красивых!

Правда – Они везде!
Меняют только лишь обновки,
И даже что совсем-совсем не очень,
На третий день командировки
Казались вовсе ничего холодной ночью.

Пример, Столица!
Порой, прекрасные и умные бывают,
Самодостаточны, но малость прагматичны,
В раздумьях часто прибывают
Столь для приезжих не привычных.

А вот на Дон!
Кубанки, Ставропольские, Казачки,
Ростовские – похожи друг на друга,
Свой пылкий нрав, достав в заначке,
Танцуют бедрами водя по кругу.

И на Урал!
Они все «Ооо»! О как прекрасны!
О как чарующе прелестны!
Я каждый вечер засыпая,
Любил их «Ооо» в ночном смятенье!

Я Север – не забуду!
Они немножко глуповаты,
И красит это непременно,
В том сила есть и их богатство,
Что мужикам даруют эго!

И вот Поволжье!
Считают все же, что в Самаре
Красившие живут творенья,
Вся их доступность опьяняет,
Они все в масках наслажденья.

В конец Сибирь!
В таежных дебрях, темной ночью
Увидеть див – одно желанье,
Уставший, но ведь тянет очень,
Вкусить их сладостно вниманием.

Сия мораль, как есть одна,
Везде мы общи все немного,
Но каждый хвалит сам себя,
Своих и тех, кто им похожи.

Развеян миф очередной – его создали,
Глупцы, что мылят однолико,
Я стих свой непременно посвящаю
Всем девушкам страны Великой!

Мне переводчик нужен
В отдел «валютный и торговый»,
Пред иностранцами заслужен
Наш опыт в пересадках новый
От детских почек до бровей
Больным богатеньким старухам,
И много мышечных хрящей,
Лежит еще у нас без слуха.
Так что мне нужен перевод,
Чтобы и мáркетинг суровый
Меня в учебники занёс
С пометкой «это было клёво».
Мы Родины толкаем достоянье,
Частичками везем, и на границах
Всем без смущенья предлагаем
Улыбку детскую пришить на лица.
Давай транслейтор мой ищись,
Я жду тебя, и рынок давно тоже,
Пускай тематика не злит,
Деньгами будешь богат всё же.

Судьба начертана уже^[1]
И это страшно;
Я не творец сегодня,
Я актер,
Актер в забытом гараже,
Гараж в котором все ужасно,
Ужасно плохо и воняет,
Воняет краской с ацетоном,
И с ацетоном я живу,
Живу в душе с плохим актером,
Актером, что часто забывает роль,
И это часто цела жизнь,
Жизнь, где я не Король.

______
[1] Вера в то, что все изначально известно Всевышнему на основе Его всезнания. Все хорошее и плохое — от Творца
Человек движется по жизни на основе своего усмотрения, понимания, желания и выбора, за правильность и неправильность которых он будет отвечать пред Господом в Судный День. Мусульмане знают, что все предпосылки для совершения благих или преступных деяний, доброго или скверного созданы Творцом, а человеку предоставлено право свободного выбора. Только Бог знает, что будет через мгновение или минуту, месяц или многие годы. Люди же могут только предполагать на основе закономерностей, установленных самим же Творцом.
«Предопределение», а точнее «аль-када’ ва аль-кадар», — один из столпов веры. «Аль-када’ » — это полная и изначальная осведомленность Творца обо всем, что происходило, происходит или произойдет в этом мире; полная и изначальная осведомленность обо всем, что будет совершено каждым в отдельности, как в тех случаях, когда право выбора у человека есть, так и в тех, когда его нет.
«Аль-кадар» — это абсолютное соответствие фактически происходящего в реальном времени изначальным знаниям Творца