| Я не прощаю предателей, потому что сам не предаю!

Мечтаю!
Мечтаю, чтобы быть счастливей,
Забыв о сущности реальной,
Хоть в мыслях думающих слиться
С надеждой в жизни эпохальной.
Дерзать ухмылкой на харизме,
В анфас смотря, ей строить глазки,
И делать все, чтоб изменилось
В сём грустном мире сказки.
Жениться!
Жениться, чтобы быть сильнее,
Супруге стать плечом и верой,
Надежным спутником по жизни,
Стать моногамным в полной мере.
Дрожать и плакать с нею вместе,
Смеяться и ругаться матом,
Порой печалится и злиться,
В пути красивом и богатом.
Родить!
Родить, чтоб быть мудрее
Отца и будущего деда,
Что воспитал меня в заботе,
В уроках Нового завета.
Заботиться о чадах юных,
Им много время уделяя,
Забыть про все и возродиться
Душой, что мыслям доверяет.
Погибнуть!
Погибнуть, чтобы было жалко
Народу, не умеющему видеть
Дорог строительства и права
В стране, где можно всех обидеть.
Чтоб оценили после смерти,
Так не успев понять при жизни,
Что был когда-то современник,
Желавший сделать людей ближе.
Продолжу!
Продолжу путь свой запыленный,
Тернистый, иногда зигзагом,
Я помечтал! Теперь второе,
Стремлюсь скорее резвым гаком
Исполнить волю! Да будет так!
Как в стихе смелом сём от Бога,
Я поженюсь! Девятого сентября
Две тысячи девятого года!

Моих счастливых странствий время
Развеяло десятки ложных мифов,
Но расскажу о самом главном -
Где много девушек красивых!

Правда – Они везде!
Меняют только лишь обновки,
И даже что совсем-совсем не очень,
На третий день командировки
Казались вовсе ничего холодной ночью.

Пример, Столица!
Порой, прекрасные и умные бывают,
Самодостаточны, но малость прагматичны,
В раздумьях часто прибывают
Столь для приезжих не привычных.

А вот на Дон!
Кубанки, Ставропольские, Казачки,
Ростовские – похожи друг на друга,
Свой пылкий нрав, достав в заначке,
Танцуют бедрами водя по кругу.

И на Урал!
Они все «Ооо»! О как прекрасны!
О как чарующе прелестны!
Я каждый вечер засыпая,
Любил их «Ооо» в ночном смятенье!

Я Север – не забуду!
Они немножко глуповаты,
И красит это непременно,
В том сила есть и их богатство,
Что мужикам даруют эго!

И вот Поволжье!
Считают все же, что в Самаре
Красившие живут творенья,
Вся их доступность опьяняет,
Они все в масках наслажденья.

В конец Сибирь!
В таежных дебрях, темной ночью
Увидеть див – одно желанье,
Уставший, но ведь тянет очень,
Вкусить их сладостно вниманием.

Сия мораль, как есть одна,
Везде мы общи все немного,
Но каждый хвалит сам себя,
Своих и тех, кто им похожи.

Развеян миф очередной – его создали,
Глупцы, что мылят однолико,
Я стих свой непременно посвящаю
Всем девушкам страны Великой!

Прошел лишь день, на окнах осень,
В нем только есть простые числа,
В начале будет цифра 8 (восемь),
За ней пойдут еще четыре.

Второй идет моя родная,
Что много радости – не счесть,
Во многих казино играла –
Я ставлю часто в номер 6 (шесть).

Регрессия пошла лишь дальше,
Закономерность сделав шире,
Подкинув больше четной фальши
И в полдень загорит – 4 (четыре).

Осталось малость потерпеть,
И день закончится зазря,
А так хотелось все успеть,
В конце лишь будут 00 (два нуля).

У тебя дорогое лицо -
Ты породиста!
Смотря на себя – смешно:
Опухшая рожа уродиста!

Утром все реже мне хочется
Улыбаться в солнечных красках,
Сутуло спина все коробится
Целоваться в кресельных ласках.

Фальстарты бывают разные –
Кто-то уже ближе к финишу
Сходит с дистанции ряженый,
Гонор меняя на выдержку.

Дорога твоя в тернистых лощинах
Лежит к богатеньким папочкам,
Закроив в волосах и морщинах
Детство по хлебным карточкам.

Убранства видимость и перья,
Окрас пернатый, бусы, платье,
Дают немного вдохновенья,
Чтоб не писать дешевых «НАТЕ»!

Блокнот, его страницы пахли тенью
Твоих духов, и подчерк отдавал
Немного грустью с ленью,
Когда его я нервно разрывал.

Печаль висит в моем прищуре детском -
Я вижу, как сидим мы снова вместе
Обнявшись тихо, запекаясь с треском
В мечтаньях карточек на хлебном тесте.

И карт уж мало, больше не дают нисколько
Тебе и мне – они секундам подражают точно,
Расчет на шестьдесят и умирают только,
Минуты создавая облаченные невольно.

Пусть жизнь течет, согласно алгоритму,
Все есть лишь подготовка к смерти,
И глину затираем в поры тщетно -
К земле пусть привыкает тельце.

А ты пройди свой шаг навстречу
Стареющим узорам и изгибам
Лица красивого навечно
В мелодии своей тоскливой.

Подпудри носик, наложи румяна,
Скажи прощай девичьим лавочкам,
Но не оставь в скитаньях детство
Судьбы…судьбы по хлебным карточкам.

Не понимаю!
Что за нелепые мыслишки
Приходят в головы людей,
Когда считают, что их опыт
Отстал от жизненных бредей.

Парадоксально поражен,
Когда на мой вопрос «Когда?»
Она ответила: «Мне стыдно,
Я слишком поздно начала».
«Во сколько?» – повторил я снова,
Вопрос простой – в нем нет подлога. -
«Ответь, мне нужно это знать
Ты моя чистая тетрадь!»
Она, прищурившись в смятенье,
Крови прибившей в щеках цвет,
Так из подлобья посмотрела -
Готовилась мне дать ответ.
Еще немножко пождала,
Проговорила про себя
Ту фразу, что меня смутила
Через секунды погодя:
«Мне стыдно это говорить,
Ведь я неопытна совсем,
Мои подруги – это жизнь,
А я отстала от утех.
Я слишком поздно начала,
Мне восемнадцать только было…»
«Прошу молчи!» – ответил я. -
«Ты поняла, что говорила?
Ты усыпила во мне день,
Я не могу любить такое
Позорище, что так считает,
Я поражен теперь! О горе!
И как так можно рассуждать
Нелепо и совсем бездарно
В твои-то целых двадцать пять…
Прости меня, я был болваном.
И это поздно? Не пойму я,
И чей же опыт образцовый?
Тех кто в двенадцать раскрывает
На паперти свои оковы?…» -
И замолчал, нет больше смысла
Кидать эмоции в чулан
Захламленный и очень мокрый,
В котором только тараканы.

Но что меня тогда смутило?
Не возраст – он бывает разный,
А воспитанье этой дивы,
Что так бездарно рассуждает.
И в восемнадцать – может, норма,
А может рано – все равно,
Но застесняться, что так поздно -
Вот это, правда, завело.
И Бог с ней, мы же ведь минуты,
Которых будет в жизни всласть,
Но разве можно в боле раннем
Дивчине девственность отдать?

Позволь напомнить о себе,
Хоть ты и не была довольна:
Покрыты россыпью прыщей
Худющие стонали бедра.
Изгиб лица, на нём прищур,
Кривили недовольно губы,
И лишь пронырливый контУр
Лисячих глаз дарил амуры.
Иссохший рот пытался врать,
Но был ленив, и много зла
Пытался в дело притворить,
Но кляп во рту его сдержал.
Пропахли в той квартире стены,
Тем страхом, болью, что дарила
Моей груди, и не от ломки,
А от судьбы, что так манила.
Шипеньем тьмы и лампы блика
На лоб упал раскат кривой,
Потом так резко засветился,
Аж чёрт мерещил за тобой.
Наручники скрепив суставы,
Застали ноги над кроватью.
Потом меня ты привязала,
Я помню, был еще в халате.
Безумие – не мой каприз,
И ты конечно же глупа,
Фантазию так долго грыз,
Чтоб получилась вся игра.
Подстава, ложь, твоя коварность,
Лишь риск милее мне, как знать,
Адреналина всплеска малость
В миру где грубость есть и страсть.
Мотив манипуляции любовью
Сильнее страха – проверял,
Когда облизывалась кровью,
Лишь в этот миг и доверял.
Прощай, и знай, что я доволен,
Упрям в своем желанье жить,
Что несмотря на злые козни
Никто не смог меня сломить.
А на Сикстинской над постелью
Все также мило, как всегда,
Рука есть Бога и Творенья
Соприкоснувшихся едва.