| Я не прощаю предателей, потому что сам не предаю!

Ничто не может увенчаться
Красивым блеском в зеркалах,
Они покажут нашу душу
В граненых, битых бокалах.

Меня давили, давят всех,
Но мы покорны, как деревья,
Без нас на свете жизни нет,
Мы истину храним не веря.

Но я б занялся суицидом,
Как только строчку написал,
И губы вымазал “повидлом”,
Но в сердце веру отыскал.

Как странно жить не зная,
Кто ты такой? Зачем живешь?
Но в сердце разыгралось пламя,
Жизнь, где знаешь, что умрешь.

Судьба начертана уже^[1]
И это страшно;
Я не творец сегодня,
Я актер,
Актер в забытом гараже,
Гараж в котором все ужасно,
Ужасно плохо и воняет,
Воняет краской с ацетоном,
И с ацетоном я живу,
Живу в душе с плохим актером,
Актером, что часто забывает роль,
И это часто цела жизнь,
Жизнь, где я не Король.

______
[1] Вера в то, что все изначально известно Всевышнему на основе Его всезнания. Все хорошее и плохое — от Творца
Человек движется по жизни на основе своего усмотрения, понимания, желания и выбора, за правильность и неправильность которых он будет отвечать пред Господом в Судный День. Мусульмане знают, что все предпосылки для совершения благих или преступных деяний, доброго или скверного созданы Творцом, а человеку предоставлено право свободного выбора. Только Бог знает, что будет через мгновение или минуту, месяц или многие годы. Люди же могут только предполагать на основе закономерностей, установленных самим же Творцом.
«Предопределение», а точнее «аль-када’ ва аль-кадар», — один из столпов веры. «Аль-када’ » — это полная и изначальная осведомленность Творца обо всем, что происходило, происходит или произойдет в этом мире; полная и изначальная осведомленность обо всем, что будет совершено каждым в отдельности, как в тех случаях, когда право выбора у человека есть, так и в тех, когда его нет.
«Аль-кадар» — это абсолютное соответствие фактически происходящего в реальном времени изначальным знаниям Творца

Твой образ встречаю каждый день,
Забыть тебя поэтому мне трудно,
Поверь! Поверь! Прошу, поверь!
Взгляну назад и вижу его снова
В толпе, идущей по Тверской,
Вдоль театра имени Ермоловой.
Ловлю такси и еду по Лубянке,
А слева ты обогнала -
Подрезать ржавую десятку,
Тебе не стоит и труда.
Проеду тихо по Ильинке,
И даже что не говори,
Стоит твой образ незабвенный
У «Храма Спаса на крови».
И радио в машине звонко
Вдруг скажет что-то о Москве,
И голос этот столь знакомый,
Напоминает о тебе.
По Красной площади чеканя,
Мне улыбаясь широко,
Проходишь снова удивляя,
Так грациозно и легко.
И на Ордынке за прилавком
Где продавщицы только есть,
Ты продаешь прохожим вату
Сладчайшую в моей Москве.
Прошел в музей на Третьяковку,
И кто-то вдруг из-за спины
Вдруг спросит гида о картине,
А это снова только ты.
На Савинской, в толпе жаждущих,
В клуб «Сохо», что хотят попасть,
Тебя здесь штук под десять будет,
Красивых самых из девчат.
Зайдешь на ужин в томный «Пушкин»,
Вокруг «мисье, милорд, пардон»,
На «Антресоли» все знакомый
Взгляд карих глаз твоих узор.
Прищуришься и снова видишь,
Что ты и здесь – официанткам встать,
Напитков и еды убранство -
Спешишь скорее всем подать.
И в «Корстон» заходя с друзьями,
Я вижу только образ твой,
Когда в стриптизе отрываясь,
Ты нежно позовешь с собой.
Но кажется порой мне сильно,
Что это точно не любовь,
К злодейству колдовскому ближе
Твой образ встреченный мной вновь.
И напоследок оглядевшись:
Увижу ли тебя еще?
Вдруг понимаю – непременно,
Таких как ты в Москве полно.
И утром дома просыпаясь,
Меня обнимешь нежно ты,
И пусть что рядом здесь другая,
Но все же чей-то идеал мечты.
И имя разное и цвет волос,
Но все же вижу образ твой,
Так жизнерадостно идущей
В толпе шумящей по Тверской.

Вдохнув воздуха глубоко в свои легкие,
Он легкий такой на подъем,
Грудь приподнявшей делает,
Тяжелую, где есть мясо, сердце и ребра.
Протягиваешь свою ладонь кверху открытой,
Смотришь в глаза, поглощаешься ими,
Карие они – душу крадут, чувственны очень.
Берешь ее пальчики нежно,
А воздуха уже не хватает.
Молчалив, больше нет слов,
Стараешься не моргать,
А глаза тот же воздух и режет.
На секунду затаил дыхание
И снова вздохнул.
Ты взял ее руку к себе,
Пытаешься быть нежным,
Но хватаешь ее сильно.
Она просит, чтобы уйти,
И не почувствовать более
Твоей доброты взамен на уважение.
Тогда набираешь воздуха
Нужного, в тело истощенное,
По капиллярам идет он быстро,
В сердце втекает,
И говоришь:
«Я тебя не держу!»
Правда, в этом есть,
Но каков размах сказанного!
Ведь никто никого
Никогда не держит!
Просто люди притягиваются сами,
Хотят верить, что нужны,
Стремятся к этому,
Но нет! Человек стремится в себя.
И еще раз, набрав воздуха,
Уже не веря в судьбу
Произносишь хладнокровно:
“Уходи, я тебя не держу!”

Я готов все в жизни бросить этой,
К обрыву подойдя у моря,
Швырнуть в волну кипящей пены,
Что врал всем Вам за эти годы.

Я врал «люблю», я врал, что «да»,
Так я устроен – вру всегда!
В ответ лишь ложь – она одна
Плывет по миру, как волна.

За каждым вздохом лживость только
Выходит статно в мир вранья,
Вступив в союз с идейным толком
Спешит обманывать всея!

Да! Я ведь Лжец! И маска тоже!
И голос, интонация и вздохи все же -
Берут начало с бытия,
Придуманном на лжи Адама с Евой,
Начав свой путь с захода «влево»!

Пусть даже так, и мир нечестный,
Вокруг лишь унисон созвучий
Прекрасной лжи, но мне приятен
Аккорд сей в воздухе летучий.

Сказал бы раз, я правду, может -
Порука рухнула бы вмиг,
Но ведь и правде слишком много
Сиюминутных лживых лик.

И вот стою сейчас над пеной,
Обрыв крутой, смотря на море,
И понимаю с наслаждением,
Я вру себе все эти годы!

Давай с тобою окунемся
В чудесный мир моих фантазий
И крепко за руки возьмемся,
Шагнем на встречу осознанью.

Давай представим на мгновенье,
Что мы живем с тобою вместе,
В трудах рождаем поколенье
Детей красивейших на свете.

Представь себе, как в нашем доме
Порою будет слышен крик
Детишек, бегающих в холле,
Улыбок их счастливый блик.

Задумайся хотя бы на секунду,
Что можно быть всегда любимой
Женой успешного супруга
И мамой в сердце прозорливой.

Молю тебя, чтоб ты хотела
Быть Королевой навсегда
Моей души, чтобы не тлела,
Чтобы любила все года.

Придумай дом, где б ты желала
Прожить всю жизнь с одним мужчиной,
И я тебе его построю,
Я все смогу, я очень сильный.

Плыви в моей мечте бескрайней,
Не бойся вдруг одна остаться,
Я уже там, на точке дальней,
Судьбу свою готов дождаться.