| Я не прощаю предателей, потому что сам не предаю!

Как сделать светлым этот мир:
Налив в бокал немного краски,
И серый холст увидит ласки
Кистей наполненных белил.

Как сделать темным этот день:
Одеть спецформу утром рано
И в шахте уголь вверх без крана
Таскать на спинах как олень.

Как сделать теплым настроенье:
На улице вдруг снять в мороз
Одежду. Бéгом меж берез.
И в бане сесть. Поесть варенье.

Я не спал сегодняшний день,
В голове заиграли губы твои,
Ночью в сердце поют соловьи,
Я не спал сегодняшний день.

Я не сплю второй день подряд,
Очи твои, как бархатный мед,
Дурман твой пьянящий все зовет,
Я не сплю второй день подряд.

Я уже не сплю третий день,
Образ твой ко мне является чаще,
Жизнь моя становится тише, но слаще,
Я уже не сплю третий день.

Я уже не спал четыре дня,
Твой образ тянет за собой,
Но нам увы не суждено,
Я уже не спал четыре дня.

Закат красивее рассвета,
в него приятнее глядеть,
я и не видел в мире цвета,
который может так гореть.

Он так безумен и так манит,
я так хочу идти за ним,
но в горизонте он обманет,
он ветром утренним гоним.

Мне не угнаться за тобою,
да и зачем же я бегу,
в твой замок двери я открою,
ногой уверенной войду.

И вверх уверенной походкой,
сойду я с краю табурета
и на последок крикну громко:
“Закат красивее рассвета!”

Острый и хрупкий мир твоих грез:
Лишь секс с незнакомым уродом,
Который на лавке щиплет соски,
Твои волосатой рукой гладит ноги.

Кричишь «запетрушь, насисники рви» -
Фантазия: грубость, слабость и смех,
Своими ладонями пожилой визави,
Как юноша пытается совершить грех.

Фрики: кому-то кобыла невеста,
Кому-то на лавке нужен экстрим;
Для одних секс – это только сиеста,
Для других – маршем идти строевым.

В мясном магазине за грязным прилавком
Стоит продавщица с пятым размером,
На полках же сраных средь колбас и сосисок
Лежит большой выбор членов мясистых.

Стоит в остановке, шорты коротки,
Рваны чулки – трудные будни,
Пытается скрыть жажду от ломки,
И на конец пускается в блудни.

Острый и хрупкий мир твоих грез:
Это иллюзия, но хотелось с уродом,
Когда мастурбируя в ванной с винтом,
Свои волосатые рукой гладишь ноги.

Мне кажется, мне хочется,
И все здесь так условно,
Что если даже сморщится,
Не означает больно.
Все в мире относительно,
Что свойственно ему,
И только поучительно,
Что создано в хлеву.
Зачем тогда
Вам стояло создать,
Короткие года,
Где можно лишь страдать?
Здесь не подвластно исцеленью
Надежда в доброту,
А все лишь затемненью,
Все отдано ему.
И пусть здесь все ужасно,
Закручено, заверчено,
Но все же не напрасно,
Живем мы здесь увенчано.
Мне дан наказ,
К которому стремлюсь,
И это не заказ,
С которым я молюсь.
И в памяти тех,
Кого оставить должен каждый,
Нет места для потех,
Которые его накажут.

Унынье и всплеск безграничных фантазий,
Смущенное бремя окунутся в сознанье
Из разрушенных мифов о трепетном чувстве,
Его нам забыть – преступленье живущим.
«Астория». Радостно плачет по нашим объятьям,
В них ласка и боль, созиданье, ненастье,
Чарующих ночью влюбленных в желанье,
И ей не забыть всех безмолвных свиданий;
То райское гнездышко, где люди сплетались,
Их души в смятенье с интересом касались -
И это любовь пылала в надежде
Растопить навсегда свою безмятежность
В тех схватках из страсти, улыбок и стонов,
Она прижимала, давили оковы
Безудержной мысли, чтобы ночь продолжалась
Без слов и упреков – и в сердце осталась
Та светлая комната, где мы были вместе,
И выдержать боль расставания на веки
Теперь суждено, и в силах гнетущих
Наш разум застынет в желанье грядущем
Увидеть те взоры неприкаянных судеб
И кажется даже, что такого не будет,
Больше ярких эмоций, такого застолья,
Тишина и покой – в сладком звуке «Астория».
И в жизни другой не заметив былого,
Брошу в безвестность на рог векового
Поступка слепого, увидеть те чувства,
И даже порой нам будет и грустно,
Но где бы мы ни были, сердце безмолвно
Будет стремиться в то гнездышко снова,
Где ангелы нравились наши друг другу,
И в мире Любовь безгранична повсюду.