| Я не прощаю предателей, потому что сам не предаю!

Мне переводчик нужен
В отдел «валютный и торговый»,
Пред иностранцами заслужен
Наш опыт в пересадках новый
От детских почек до бровей
Больным богатеньким старухам,
И много мышечных хрящей,
Лежит еще у нас без слуха.
Так что мне нужен перевод,
Чтобы и мáркетинг суровый
Меня в учебники занёс
С пометкой «это было клёво».
Мы Родины толкаем достоянье,
Частичками везем, и на границах
Всем без смущенья предлагаем
Улыбку детскую пришить на лица.
Давай транслейтор мой ищись,
Я жду тебя, и рынок давно тоже,
Пускай тематика не злит,
Деньгами будешь богат всё же.

Нас всегда с тобою ждут
На Чимбулаке – казахской урочище Медео,
Твои фантазии здесь превзойдут
Снегов покров, лежащий над горами.

Ах, как хочу весь мир с тобою изучить,
Все горы покорить и обнырять глубины,
Сибирь насквозь пройти к Байкалу,
Потом в дальневосточные долины,

Свернуть к Камчатке, посмотреть
На сопки, что дымят изрядно,
И мы сумеем все успеть,
Ведь далее нас ждет Аляска

И штаты, и великие озера,
Луга и пляжи, реки, океаны,
Карьеры, водопады и Любовь -
Все в этом мире покорится нами.

Проедем, проплывем, промчимся
Сквозь мир, увидим все глазами
И мне не страшно в джунглях будет,
С тобой соприкоснувшись рукавами…

Раздвиньтесь!
В стороны! Красивы!
Двести! Двадцать!
Четыре!

Стройные! Прямые!
Хочется лапать!
Каждая из них
Сто! Двенадцать!

Высокие! Дивные!
Колени! Изгибы!
В сумме дают
Двести! Двадцать!
Четыре!

Ходят! Танцуют!
Разъезжаются! Ахать
Хочется! Трогать!
Твои сто двенадцать!

Стихотворение содержит неформальную лексику

Ах, летняя столица всей Европы,
Каков курорт и минералов воды!
Аристократы шумные спешат сюда
Согнать тоску здесь навсегда!
Приятно отдохнуть здесь можно
И в казино оставить мало сложно.
Приятно, честно, кругом зелень,
Сады и парки, нежный ветер.
Скажу бывало, хорошо!
Но в ноябре совсем темно…

По штрассам пьяные гоняют
На иномарках и считают,
Что это был зеленый свет,
Хотя там светофоров нет!
И после ужина уже
Вы не найдете в неглиже
Сударынь попросту, зато,
Вы в кабаре прийти сможо,
И не увидите программы…
За баром лишь скучают дамы,
Старелые, чуть повзрослей Бальзака,
Им одиноким здесь несладко,
Ведь те, кому под пятьдесят,
Пришли в Баден как помирать,
Беспомощны, плохо одеты,
И жизнь трудна – не до диеты,
Морщины уж лицо покрыли,
Порой похожи на кобылы…
Печально это, милый друг,
Ведь Баден представлял «Зер Гут»,
Но встретив здесь совсем другое,
Я понял, что в Москве раздолье:
Блядей и шлюх, бабла из газа,
И спа-салонов до экстаза,
Домов игорных, ночных клубов,
Кафе, бильярдных, садов чудных,
Музеев, парков, кабаков,
Мостов, скульптур и смельчаков.
Зачем искать у немцев страсть,
Ее там нет, и мне плевать,
И прав, сказав старик Бен Ладен,
«Я не поеду больше в Баден!»

Был сентябрь. Как всегда, жалостливо падала листва, словно, предвещала конец…конец, прежде всего, тем ласковым, на первый взгляд, истощающих и уходящих в прошлое летних деньков. Но это не могло противостоять мрачности и вседозволенности осени, которая поработила природу, вечно ищущих людей, чьи идеалы гнал по двору вместе с сентябрьской листвой дворник, по утру подбодрившийся отстоявшейся в тумане, после бурного вечера прочих дворников, слесарей и неудачников, бутылью с водкой. Их кривые рожи отражались в ее бездонности и задумчивости. Но это было вчера… Теперь же дворник гнал листву, мягко посапывая и матюгаясь на вечных его спутников жизни – собак.

Он прекрасно понимал всю тяжестность и ханжество своей жизни, что он тоже “собака” в мире теней, господствующих над людьми; что он тоже одна из неудавшихся судеб, один из блудных сыновей, сыновей неизвестности. Одурманенный запахом водки, дворник забывал о мерзительном существовании своего времени; жил, только, сегодняшним, не требующего ответа от жизни: а что ты сделал для завтра?, днем.

Вся его личность была сомкнута в маленький клубок обреченности, покрывающийся сверху ненавистью к себе; ненависть заражает все тело, каждую его частицу, убивает ее, и человек становится макромолекулой-ненавистью с диагнозом “безразличие”. Единственное, что могло скрасить столь мрачное одиночество и безвыходность – это маленькое царство – улица, в ранние часы своего существования в новом дне, делавшее дворника – Королем: он мог лежать на лавке в центральном парке, сняв немытые и потрепанные от старости сапоги, а то и лучше – поставить их рядом с собой, громко крича всему миру благим матом, в перерывах насвистывая и напивая песни своих соплеменников–алкашей, многие из которых до сих пор пьяные валялись в саду, и утро они встретят ближе к ужину, когда добротные хозяйки под звуки говорящих улиц будут накрывать на стол, традиционно покрикивая на своих, проголодавшихся после долгого дня игр и баталий, детей. Из их видимочистых окон, под песни разрушающего все сентября, запах пирогов разнесется далеко-далеко, и прохожие, много ходящие и спешащие в это время домой, пропитываясь дурманом капусты, убыстряют свой шаг, некоторые, наоборот, замедляют его, чтобы растянуть чужое удовольствие до себя.

Как это все смешно: сентябрь уносит все старое и плохое, а люди, по-прежнему, в своих суетах, продолжают бежать, Бог знает за чем. Навряд ли, они сами, хотя бы на чуть-чуть, осознают это безмолвие и пустоту…

Судьба начертана уже^[1]
И это страшно;
Я не творец сегодня,
Я актер,
Актер в забытом гараже,
Гараж в котором все ужасно,
Ужасно плохо и воняет,
Воняет краской с ацетоном,
И с ацетоном я живу,
Живу в душе с плохим актером,
Актером, что часто забывает роль,
И это часто цела жизнь,
Жизнь, где я не Король.

______
[1] Вера в то, что все изначально известно Всевышнему на основе Его всезнания. Все хорошее и плохое — от Творца
Человек движется по жизни на основе своего усмотрения, понимания, желания и выбора, за правильность и неправильность которых он будет отвечать пред Господом в Судный День. Мусульмане знают, что все предпосылки для совершения благих или преступных деяний, доброго или скверного созданы Творцом, а человеку предоставлено право свободного выбора. Только Бог знает, что будет через мгновение или минуту, месяц или многие годы. Люди же могут только предполагать на основе закономерностей, установленных самим же Творцом.
«Предопределение», а точнее «аль-када’ ва аль-кадар», — один из столпов веры. «Аль-када’ » — это полная и изначальная осведомленность Творца обо всем, что происходило, происходит или произойдет в этом мире; полная и изначальная осведомленность обо всем, что будет совершено каждым в отдельности, как в тех случаях, когда право выбора у человека есть, так и в тех, когда его нет.
«Аль-кадар» — это абсолютное соответствие фактически происходящего в реальном времени изначальным знаниям Творца